O`САНЧЕС - Ремесло Государя
- Да. А вслед за ушами руки, а потом ноги. Язык отрежу, а губы сохраню, чтобы он мог с их помощью зарабатывать себе на жизнь, высвистывая и вышлепывая для постояльцев веселые песенки на заказ. Боги милосердные! Он еще здесь!
Керси ударил пришедшего кулаком в живот, схватил за шиворот, чтобы тот не мог согнуться и упасть, подволок к лестнице и пинком спустил его вниз.
Друзья, во главе с Гвоздиком, вернулись в комнату князя, а разгоряченный Керси тотчас предложил князю побиться об заклад:
- На одну, буквально на одну серебряную монету, сударь Докари! Что они не побеспокоят нас больше!
Докари расхохотался.
- Но это был бы заведомо проигрышный для меня заклад, сударь Керси!
- Просто Керси.
- Осмотрительнее было бы нам провести эту ночь в одних покоях, перенеся сюда кровать, так меня учил мой наставник на подобные случаи, но - уверен: вы правы, и мы спокойно можем выспаться каждый у себя. Хотите, я зашлю к вам Гвоздика, на чуткость и охрану?
- Не стоит... Хотя, этот парень мне очень... и очень, и очень нравится... - Керси запустил пальцы в загривочную шерсть Гвоздика и опять удивился тому, что на вид - шерсть, а под пальцами, скорее, как чешуя... Гвоздик презрительно рычал сквозь клыки, оскаленные по самые десна, показывая, насколько он недоволен проявленной по отношению к нему фамильярностью, но никуда почему-то не отходил, а напротив, украдкой подставлял под скребущие пальцы то один кусочек спины, то другой...
Керси оказался прав: больше их в этом трактире никто не побеспокоил.
Столица встретила путешественников жарой и пылью, пожухлыми деревьями, весьма ощутимой вонью из обмелевшей реки Океанки, криками офеней, грохотом телег, назойливыми нищими...
- Ох, никак не привыкнуть мне ко всему этому... Особенно после цветущих и благоуханных провинций. Я ведь тоже провинциал, дорогой Керси, если определять сие по внутреннему мироощущению. Тем более, что детство и ранняя юность мои прошли вдали от всех этих миазмов и придворных страстишек.
- А я тогда напротив - прирожденный столичанин! Куда мы сейчас?
- Время к полудню... Едем ко мне: ванна, отдых... портные. Вас следует слегка переодеть, согласно придворным требованиям... Познакомлю вас с матушкой, она должна быть сейчас в столице. А вечером - во Дворец.
- Уррррра-а-а!!!
- Погодите радоваться, дорогой Керси! Венчание в рыцари будет чуть позже, на днях. А сегодня я лишь представлю вас Его Величеству. Если, конечно, он принимает сегодня... Хотя - должен, он во всем любит порядок.
- Меня? Сегодня? Его Величеству??? Боги, кажется, я сейчас лопну от... от...
- Но - вот мы и приехали. Да, матушка здесь! Ура!
Двое молодых людей ждали своей очереди в аудиенц-зале, не замечая, или, вернее сказать, делая вид, что не замечают, всеобщего любопытства и перешептываний в свой адрес... И юный незнакомец с провинциальными манерами - тоже вызвал свою долю внимания и домыслов, но большая их часть, конечно же, касалась молодого рыцаря Та Микол.
- Да-а?.. Ну так расскажите же, я за весну и лето совершенно одичала в своих поместьях и ровно ничегошеньки не слыхала об этой истории, уверяю вас! Милая Таши, рассказывайте же!
- Извольте. Итак, представьте себе картину: малый прием у Ее Величества...
- У государыни, не у государя?
- Именно, дорогая графиня, именно. Этот юный выскочка, Та Микол, чем-то потрафил государю, но на этом не успокоился и стал обивать пороги у Ее Величества...
- Ох, не говорите... Эти хваткие молодые люди... из провинций...
- Справедливости ради, юноша, скорее всего, к сим интригам не причастен. Это его матушка, милейшая княгинюшка Ореми... Она ведь, если ей надо, в алмазной стене дыру прогрызет. А уж в своем младшеньком вообще души не чает! И ради него...
- Ах, вот оно что...
- Именно. Вы ведь должны помнить ее еще по фрейлинам...
- Я? Я только-только успела ею стать, когда она уже выходила замуж и покидала двор... У нас с нею изрядная разница в возрасте, дорогая моя... Это чтобы вы знали...
- О, да, конечно же. Но я продолжаю. Малый прием у Ее Величества, подходит очередь нашего Докари Та Микол. А он прекрасно воспитан, обаятелен, всегда хорошо одет... гляньте..
- Да, согласна.
- И вот он произносит приветствие государыне своим звучным, звонким и чистым голосом, и одна из фрейлин...
- Влюбилась!
- Пуще того, дорогая графиня! Одна из фрейлин, новенькая, Уфани Гупи, третья дочь наместника одной из провинций, вдруг замирает при виде нашего героя, смертельно бледнеет, словно покрытая инеем неведомого проклятья, и падает... Да не просто без чувств - а под ноги государыне!
- О Боги!
- Слушайте же дальше! Добрейшая государыня в смятении, а наш Та Микол бросается вперед, подхватывает на руки бесчувственное тело фрейлины и громовым голосом...
- Громовым...
- ...На весь Дворец восклицает: Уфина, я тебя обрел! И отныне даже воле бессмертных богов не разлучить два любящих сердца!
- Да вы что!
- Слово в слово! Именно так все и было! Оказывается, они видели друг друга еще в детстве, поклялись любить друг друга до гроба и связали себя смертными заклятьями! Втайне от родителей!
- Боги! А почему - Уфина?
- Потому что, когда они встречались, оба играли роль простолюдинов!
- Невероятно! Какая красота! Есть еще в мире место утонченной поэзии! Это словно какая-то волшебная сказка! И дальше? Они..
- На днях свадьба. Не уверена вполне на счет Его Величества, но Ее Величество обещает быть...
- Это... это невероятно. А тут не знаешь - как своих кобылищ пристроить достойным образом... А оказывается, вот как бывает в этом мире... Изумительно... Но почему же они были под видом простолюдинов?
- О-о, вы и этого не знаете? Сие отдельная история, и я вам ее сейчас расскажу... Тише!..
В огромном аудиенц-зале шум стих, словно по волшебству, и тут же наполнился торжественным ревом труб.
Распахнулись двери, вбежали и встали по местам два десятка лейб-стражей дворца, вслед за ними вошли два герольда, следом тяжело вступил главный церемониймейстер дворца:
- Судари! Сударыни! Его Величество Император!!!
ГЛАВА 1
- Ленивый враг еще лучше, чем друг, Ваше Величество!
У императора приемный рабочий день, и начал он его с аудиенции собственному сыну, его высочеству принцу Токугари. Его Высочество просил о дополнительном денежном содержании пяти сотням так называемой 'малой гвардии', личной дружине, представив в объемистом свитке все доводы в обоснование этого. Свиток император пообещал прочесть позднее, а сам, как обычно, сбился на поучения.
Угол огромного кабинета наискось перегораживал гобелен, изображающий выход войск императора Залаури к берегам Западного моря, за гобеленом была устроена маленькая спальня, так называемая 'походная', потому что император любил работать в любое время суток и частенько отдыхал здесь же, в кабинете. Матерчатый вход в спальню охранял мерзкого нрава и обличья домовой. Во дворце ходили слухи, что домовой этот умел осмысленно разговаривать, а не просто подражать звукам человеческого голоса, но Токугари не очень-то этому верил.
